Renz
- Девушка
-
Группа #2 Участник
Присоединилась 26 Августа 2011
- Рыцарь чести
- Оффлайн
- Сообщения: 9
|
Автор: Кутя (aku Renz) Бета: mysteriousDancer. Размер: мини. Жанр: драма, ангст, переписка. Персонажи: Блейлок, Гаррисон, дочь и жена Блейлока. Тема: в моих ресницах запутался снег... Я иду по замерзшей улице... Где-то так же идет человек. Мой любимый... Спешит, волнуется... (Именно на эту тему я писала фанф, который переделан в симс-историю))) Размещение: с этой шапкой. Рейтинг: PG. Фэндом: Галактический футбол. От автора: признаюсь, до этого я написала одно единственное письмо в своей жизни. И возможно, со стороны мой фанфик - бред, но он мне нравиться, надеюсь понравиться и вам.
Для людей, которые живут далеко друг от друга, письмо - это кусочек сердца отправителя. (с)Пчелиная почта
28 января N-ого года.
Дорогой папа. Ведь так надо начинать письма? Нам вчера в школе показывали образцы старых писем, именно таким образом их раньше писали. Хотя по мне слишком пафосно, но тогда всё было такое. Письма ведь тоже писать глупо и нелогично, а мы их с тобой пишем. Странные. Можно же просто позвонить, а всё равно пишем друг другу каждую неделю письма. Вот ты можешь объяснить, почему каждую неделю мы спешим на почту, и, взяв письмо, идём домой, чтобы прочитать строки от любимого человека. Можешь? Я вот нет. Возможно, и знаю, только вот выразить в словах я не смогу. Ну, что-то я не туда зашла, у меня не так уж много времени на написание письма. Итак, обо всём по порядку. Папуль, я рада, что у вас там всё наладилось, и теперь на твоей работе всё хорошо. У нас тоже всё замечательно. Маме стало лучше, мы сегодня вместе гуляли почти целый день, она за многие месяцы впервые начала улыбаться и уже не плачет по ночам. Может, болезнь отступила? Я не хочу, чтобы мама так рано умерла. Ведь когда-нибудь мы все умрём. Рано или поздно, но нам придётся уйти из этого мира. Я вот не хочу, потому что там уже ничего не будет… наверное… не знаю. Пап, может, ты знаешь? Расскажи, пожалуйста, если тебе хоть что-нибудь известно про то, что будет после смерти. Папочка, ты ведь не обидишься, если твоя дочурка не пойдёт по твоим стопам? Просто недавно я поняла, что хочу быть художником. Знаю, читая эти слова, ты думаешь, что твоя доченька сошла с ума. Всё может быть. Но я, правда, очень люблю рисовать, каждым штришком карандаша, мазком краски я передаю на холст свои эмоции, чувства, мысли, отображаю свою сущность в живописи. И у меня пока неплохо получается, во всяком случае, так многие говорят. Не знаю, как это сформулировать, но во мне что-то изменилось. Вроде бы и учителя-вредины всё те же, и глупцы одноклассники остались такими же, но они уже не раздражают меня, может потому, что к ним привыкла. Да-да, я смирилась со скучными уроками, нудными учителями, злыми знакомыми, даже, как не прискорбно это говорить, но и к тому, что тебя нет рядом, тоже привыкла. Жутко осознавать то, что можно привыкнуть ко всему, даже к самым жутким вещам. Недавно прочитала один исторический рассказ по дневникам людей живших в то время. Это было очень-очень давно, когда ещё в космос никто не летал, и тогда случилась война. Страшная, беспощадная, разрушившая миллионы судеб. Она, наверное, намного более ужасная, чем даже война Потоков. Представляешь, пап, людей превращали в мыло, на них ставили отвратительные эксперименты, делали операции без наркоза, резали и зашивали, как тряпичные куклы, с ними обходились как с мусором, рабами. Но даже к этому люди привыкали… Те, кто был, как же это называется, точно, в концлагерях смирились со всем. Они смирились с адом. Не правда ли, так не должно быть? Господи, почему взрослые такие жестокие? Папа, прошу, объясни мне: «Почему?». Ладно, хватит, а то, вспоминая все те ужасы, я расплачусь. Помнишь, в одном из своих писем написала, что снег – это самая жуткая и противная вещь, которая есть на этой планете. Признаюсь, я была не права. Недавно гуляя по замёршим улочкам городка, в тусклых отсветах одиноких фонарей, парил снег, искрясь как миллионы тёплых воспоминаний о лете, о прошлом, и, кажется, в одной из снежинок я увидела и наше счастливое прошлое, когда мы ещё были вместе. А маленькие пушинки летели то вниз, то, поднимаемые холодным ветром, вверх, то залетали на мои реснички, путались в них, и таяли, как таят воспоминания о прошедших годах, которые хоть и оставляют след в твоей душе, но всё равно с годами стираются, превращаясь в туман. И знаешь, в тот день меня осенило, что где-то далеко-далеко ты так же идёшь по улице, спешишь по делам и волнуешься о чём-то очень важном. Может, ты торопишься с волнением на почту, где тебя ждёт моё письмо. Ну, да ладно, что-то я понаписала лишнего. Как ты там? Что у тебя нового? Как скоро ты сможешь к нам приехать? И ещё… У мамули скоро день рождение, и я подумала, может, если тебе удастся, ты подаришь ей щеночка лабрадора. Просто я в последнее время прихожу домой под вечер, у нас теперь много уроков, у тебя работа, а мамочке лучше будет, если рядом хоть кто-то будет, пусть даже и пёсик. Тем более она обожает лабрадоров, особенно с раскраской похожей на заварной крем и розовым пузиком, как с картинки. Папуль жду тебя или хотя бы твоего письма. Люблю, обнимаю, целую сильно, твоя родная дочурка. P.S. Перечитала свою писанину. Н-да, выражать свои мысли на бумаге явно не мой конёк. Надеюсь, ты поймёшь мои иероглифы.
4 февраля N-ого года. Солнышко моё, я постараюсь прилететь, как только смогу, но во многом это зависит не от меня. У меня всё как всегда, то есть нормально. Просто за последние недели всё стало одинаковым, жутко надоела эта тягомотина, но что поделаешь, надо денюшку зарабатывать. Но надеюсь, я смогу вырваться ко дню рождению. Безумно счастлив, что у вас всё наконец налаживается. И с чего ты решила, что я не обижусь на твоё решение стать художником? Я же знаю, как красиво ты рисуешь, получше некоторых современных «художников», но я, наверное, совершенно не разбираюсь в модных течениях живописи. Милая моя, забудь про войны, постарайся не думать о таких тяжёлых вещах, ты ещё совсем крошка. Когда-нибудь настанет время и для этих мыслей, а пока живи легко и беззаботно. Зайчонок мой, тяжело признавать, но с возрастом люди черствеют, становятся злее, подозрительнее, может, так и должно быть, я не знаю. Как видишь, взрослые тоже много чего не знают, возможно, даже больше детей. Всё-таки пока мы ещё юны в нас нет ни грамма фальши, лишь искренность и честность есть в детских головах. Почему мы теряем это со временем, опять мне неизвестно. Я же говорил тебе доченька, что маме на Акиллиане станет лучше. Я ведь твою маму впервые встретил на одной странной планете, где то холод, то жара, помниться, в день нашей встречи шёл снег, он укутывал всё своими нежными объятьями, но до тех пор, пока хлопья не упадут вниз, которые кружились в медленном вальсе. Я встретил её в уютном ресторанчике, куда зашли мы переждать метель. Она была в тёмно-синем платье, которое перевязано белой лентой, перчатки в тон ленте красовались на её тонких руках, а на ногах красовались чёрные лаковые туфельки. По большей части весь вечер мы молчали, она говорила на моём языке с жутким акцентом, а я её язык просто напросто не знал, но нам и не нужны были эти пустые слова, в наших глазах отображались все мысли и чувства. Я помню, как обнимал её тонкое тельце. И глаза твоей матери, цвета изумрудного леса в летний солнечный день. О, Боже, как же давно это было, но я помню всё в мельчайших подробностях, а вот, что было вчера, вспоминаю с трудом. У тебя такого не бывало? Просто иногда мне кажется, что последние месяцы за меня прожил кто-то другой. Но я надеюсь, что у тебя, дочурка, всё ванильно-беззаботно, ты ещё слишком маленькая, чтобы мучиться такими проблемами. Или ты, радость моя, уже стала большой девочкой, а я этого не заметил. Каюсь, мы не виделись с тобой уже давно. А смерть… Не знаю, что там будет, но мне кажется, что мы там будем вместе и счастливы. Как это произойдёт, и как это будет выглядеть, я надеюсь, мы узнаем ещё нескоро. И надо жить сейчас, этой секундой, этим моментом, а не тем, что когда-то наступит. Ведь сейчас-то мы живы? Да. Так зачем волноваться, о том, что наступит когда-то? Мы не знаем, что нас ждёт завтра. Но разве это, ни есть самое чудное в нашей жизни? Может, где-то за углом нашего извилистого пути мы встретим наше счастье, там, где его точно не ожидаешь увидеть. Жить было бы скучно, если бы было бы известно, что и когда с нами произойдёт. Представляешь, знать дату своей смерти… Ты бы хотела? Я – нет, пусть мгновение жизни, которое есть сейчас, будет для нас вечным, пока не наступит смерть. Но я обещаю, радость моя, мы там все будем вместе, честно-честно. Письма… Отчего же глупо их писать? Если бы это было глупо, мы бы не писали. Но мы пишем! Я попытаюсь объяснить, со своей точки зрения, почему так происходит. Не обещаю, что это будет похоже на твои идеи, но лично у меня такое объяснение. Когда я спешу на почту и получаю жёлтенький конверт от тебя, я, вернувшись домой, вскрываю его и… Это практически не передать словами, это всё основано на каком-то внутренних ощущениях, однако, раз уже взялся за объяснения, надо его написать. Так, на чём я остановился… Ах, да, вспомнил… достав письмо из конверта, бумага слегка шершавая, она ещё сохранила тепло твоих маленьких ручек, запах жасминового куста, около которого ты любишь проводить время, а в каждой буковке вся Ты, с большими наивными глазами, цвета весенней листвы, тонкими кистями рук, немного кудрявыми золотистыми волосами, и с нежной улыбкой, похожей на искристо-солнечное утро. Девочка моя, в моём сердце ты навсегда останешься маленькой девчушкой, уж прости своего старого папу. Прелесть моя, и с каких таких пор ты – пророк. Совсем недавно, кажется это было только вчера, а может и много-много дней назад (да милая, папа старый, у папы склероз), спеша куда-то и зачем-то, кажется очень важным, а может и не важным. Но не в это суть, а в том, что в пробежки между зданиями я взглянул на небо, а там высоко-высоко сияли миллиарды холодных звёзд, и где-то рядом с одной из них живёте вы, и возможно, так же смотрите на звёзды в перерыве между прошлым и будущем. Всё-таки иногда полезно посмотреть вверх, остановить на мгновение бег и вспомнить о своих родных, таких родных, таких далёких. У мамы уже скоро День Рождение? Эх, быстро летит время. Про подарок не волнуйся, у меня есть на примете один маленький щёночек данной породы. Доченька, я закругляюсь. Не болейте, передавай маме привет и расскажешь как вы там живёте. Люблю, обнимаю, целую вас обеих крепко-крепко, ваш дорогой папа. P.S. Доча, и ещё кто-то жалуется, что пишет плохо, у меня вообще что-то несусветное написано, не наговаривай на себя, у тебя прекрасно получается писать. P.S.S. А может, ты с мамой ко мне приедешь. Я всё оплачу. Поговори с мамой, она тебе всё объяснит… Надеюсь ты когда-нибудь меня простишь, знаю – это ужасная ошибка, но… Просто прости, если сможешь.
Много-много лет спустя. Заброшенная база Технойда.
Кабинет бывшего управляющего базы. «И где этот чёртов ключ?! Я уже облазил пол Галактики в поисках него, а он словно сквозь землю провалился. Нет, ну, разве так можно работать? Определённо у моего бывшего босса ничегошеньки не найдёшь! Так-с, это стеллаж я просмотрел, эту тумбу облазил, эти шкафчики я перетряхнул, что же тут ещё осталось? Ага, письменный столик! Боже, прошу, пусть там не будет такого бардака, как во всём остальном, где искал. Н-да, мечтать не вредно… По-моему, тут чёрт ногу сломит, ангел крылья обломает, а я все свои нервы растрачу на этот хлам! С виду ведь всё у него так аккуратненько, чистенько, педантично, но стоит только начать искать что-то в его вещах, так всё, можно идти заказывать место на кладбище. Ладно, нечего тут демагогию устраивать с самим собой, надо искать этот несчастный ключик, который может быть только где-то в этом столе, так как всё остальное я перевернул верх дном, а там никакими ключами и не пахло. Вроде бы все ящички вытащил, но пока надо проверить, нет ли тут какого-нибудь потаённого механизма. Ты ж смотри, а внизу точно какая-то кнопочка есть! Нажали, и… где-то в комнате что-то щёлкнуло. Вопрос века: «Где?!». Может в столе? Нет, ничего вроде не изменилось. Возможно, где-то в стеллаже? Тоже нет. Или где-то в тумбе? Опять ничего подозрительного. Значит в шкафчиках. А в них ничего… Да что ж за день сегодня такой! За картиной посмотрел и там всё как всегда! Стены все облазил, снова всё так, как было! Может, за ковром? Алилуя, я нашёл этот дурацкий тайник! Аккуратненько, ножечком поддеваем дверцу, а там у нас… сейф. Какой может быть код? Правильно самый непредсказуемый, потому что мой босс обычными шифрами не пользуется. Где-то тут был мой набор юного медвежатника. А что такого? Очень даже эффективное средство для таких сейфов! Мне же важен результат, а пути его достижения меня не интересуют. Определённо, он хранил тут нечто очень важное, скорее всего это проклятый ключ. Я почти у цели, ещё немножко… Да открывайся же ты, в конце концов! Хлава небесам, открылся! И что там такое спрятано… деревянная шкатулка с замочком, больше ничего другого в тайнике нет. Ладно, открыть такой замок дело пары секунд, хотя тут скорее минут. Щёлчок, открылся замочек. Что там у меня? Письма? Да что ж это такое, одни письма, Господи, этот дурак прятал письма! Столько возни, а получил лишь какие-то старые писульки! За что мне всё это?!»
Открыв окно, он выкинул письма, чьи-то воспоминания, чьё-то прошлое, чью-то душу. А они, подхваченные зимним ветром и освещённые неярким светом луны и горстки далёких звёзд, воспарили вверх и, кружась высоко в небе, вальсировали, как пары на старинном балу. Письма летали под ночным небосводом до тех пор, пока, как будто уставши, сотни воспоминаний не упали на твёрдую землю, как снежинки падают в зимнюю пору. Где-то среди этих писем, было одно очень маленькое и невероятно хрупкое, которое попало под свет чуть дремлющего фонаря, и я попытаюсь по памяти воспроизвести его.
11 февраля N-ого года.
Здравствуй, папа. Мне тяжело писать это письмо, может, даже труднее, чем, когда мамочка лежала при смерти. Я начну с окольных путей. Ты говоришь, что надо забыть про войну, я ещё маленькая для этого. Ты неправ. Про это нельзя забывать ни на секунду, чтобы, не дай Бог, повторить эту ошибку. Любая война - ошибка. Нет ни праведных, ни святых, ни плохих, ни хороших воин, она может быть лишь одна – глупая. Скажешь ещё жестокая, не всегда, бывают и не жестокие воины, а вот глупые – всегда и все, без исключений. Можешь сколько протестовать и говорить, что я неправа, но своего мнения я не поменяю, уж не обессудь. Ты предложил нам приехать к тебе. Я рассказала про это маме. Теперь мне всё известно. Наверное, в мире взрослых за такое нельзя простить, а я простила. Да, то, что случилось, пусть и косвенно, но по твоей вине – ужасно. Умерли миллионы людей и ещё стольких же, если не больше, были сломаны судьбы. И тебе прекрасно известно долю твоей вины в этом. Однако я несмотря ни на что всё равно простила. Мы ведь все, по сути, небезгрешны, только кто-то совершает более тяжкие грехи, чем другие. Умение прощать, возможно, одно из ценнейших качеств человеческой души. Папочка, несмотря ни на что я люблю тебя и прощаю. Мама тебя тоже простила. Мы скоро прилетим и встретимся, обещаю. Папе, от твоей дочурке.
Корабль, на котором летели его жена и дочка, взорвался в пару световых дней от того места, куда должны были прилететь. Это был несчастный случай. Таких бывают тысячи, но именно в этом погибли его две маленькие принцессы. Никто не знает, что было бы, если бы они прилетели, если бы всё сложилось иначе. Мы никогда не узнаем. А тот человек окончательно заледенел, в его сердце не осталось место состраданию, доброты, лишь злоба и пустота. Все воспоминания о них он хранил глубоко в душе, а там такой же бардак, как и в его кабинетах. С виду всё строго и педантично, но где-то в глубине твориться хаос. Также и в его душе, внешне всегда безразличный, а в душе, куда не попадает влияние разума, кутерьма из отрывков прошлого, которые пытаются пробиться наружу, но не могут. Можно ли быть после смерти счастливым? Есть ли там хоть что-нибудь? Одни скажут, что там ничего нет, души нет, и весь загробный мир придуман для слабохарактерных. Другие же будут утверждать, что есть рай и ад, причём у каждого свой, в зависимости от страхов и желаний. Третьи настоят на том, что души переселяются, а конец жизни в одном теле – это лишь начало жизни в другом. А я считаю, что после смерти мы сами строим себе судьбу, и каждый получит то, чего желал, боялся, надеялся увидеть. Там, за чертой, мы сами строим своё будущие, оно зависит только от нас. А сейчас многие думают, что я глупая, ничего не знаю, и, вообще, моя идея - полный бред. Возможно. Но вы можете доказать, что ваша точка зрения правильная? Вы были там? Может у вас есть вещественные доказательства? Нет ведь? Ну, и как вы можете утверждать о чей-либо правоте? Я не хочу сказать, что я права, а вы нет, ибо сама не знаю, что там. Но мне бы хотелось, чтобы было так, потому что я не хочу, чтобы моя судьба в загробном мире зависела от кого-то другого. А счастье, что это такое? Где оно спряталось? Возможно, счастье ждёт вас за углом, или где-то совсем рядом, или на другом конце Галактики, или на другой стороне планеты. Оно может заключаться в танцах, день и ночь напролёт, или в красивой песне, или в только выпавшем снеге, или в чьём-то взгляде, или прикосновение любимого человека, или в бутылке вина, или в луче полуденного солнца, или в дозе адреналина. Для каждого оно своё, и может ожидать нас в самых неожиданных местах. А для тех троих эта неуловимая материя заключалась в том, чтобы просто быть вместе. Раз после смерти они вместе, значит - счастливы.
|
|
|